10

Если бы Престимион и его спутники отправились в Свободный Город Сти по суше, вокруг Замковой горы, путешествие оказалось бы невероятно долгим, ибо Сти был настолько велик, что только на проезд по его пригородам ушло бы три дня. Поэтому они доехали по суше лишь до окруженного золотыми стенами Халанкса, находящегося немного ниже Замка на склоне, а там сели на скоростной паром с приподнятым носом и прочными бортами, который довез путешественников по быстрой реке Сти до города с тем же названием.

Никто не обращал на них никакого внимания. Грубые, неприметные полотняные одежды тусклых цветов делали их похожими на странствующих купцов. Парикмахер Септаха Мелайна при помощи париков и усов искусно изменил их внешность, а Престимиону под нижнюю челюсть приклеил аккуратную бородку.

Гиялорис, который, как и его предшественник на посту Великого адмирала Маджипура, никогда не питал любви к путешествиям, почувствовал себя плохо, как только паром тронулся в путь. Он уселся спиной к иллюминатору и тихо бормотал молитвы, беспрерывно и усердно потирая большими пальцами два маленьких амулета, зажатых в его ладонях.

Септах Мелайн подлил масла в огонь:

— Да, дорогой, молись изо всех сил! Поскольку хорошо известно, что этот паром тонет всякий раз, как отправляется в плавание, и каждую неделю погибают сотни людей.

В глазах Гиялориса вспыхнул гнев.

— Придержи свое остроумие хотя бы раз, прошу тебя.

— Река действительно течет быстро, — заметил Престимион, чтобы положить конец шуткам. — Не много найдется на планете рек с более стремительным течением.

В отличие от Гиялориса он не страдал морской болезнью. Но скорость их судна здесь, на верхних склонах Горы, действительно поражала. Временами казалось, что паром несется вниз по совершенно отвесной горе. Но через некоторое время русло реки несколько выровнялось, и паром замедлил ход. В Банглкоде, одном из Внутренних Городов, и в Ренноске, входившем в кольцо Сторожевых Городов, паром причаливал к берегу, чтобы высадить пассажиров и взять новых, а потом по широкой дуге реки отправился на запад, к следующему, более низкому уровню. Ближе к вечеру, когда он оказался среди Свободных Городов и подплывал к Сти, русло реки стало еще более горизонтальным и течение казалось почти спокойным.

Теперь по обоим берегам реки поднимались высокие башни Сти. В наступающих сумерках розовато-серые стены башен на правом берегу приобрели бронзовый оттенок заходящего солнца, а не менее внушительные здания на другой стороне уже погрузились в темноту.

Септах Мелайн внимательно рассматривал блестящую карту из голубых и белых плиток, вделанную в изогнутый борт парома.

— Я тут вижу, что в Сти имеется одиннадцать причалов. Который мы выберем, Престимион?

— Разве это имеет значение? Для нас они все одинаковы.

— Тогда «Вильдивар», — сказал Септах Мелайн. — Четвертый причал отсюда. Насколько мне известно, он совсем недалеко от центра города.

Паром, теперь двигающийся неспешно, скользил от причала к причалу, высаживая группы пассажиров, и через некоторое время светящаяся надпись на берегу сообщила им, что они прибыли к причалу «Вильдивар».

— Как раз вовремя, — мрачно пробормотал Гиялорис. Его лицо было гораздо бледнее обычного, и на фоне сероватых щек ярко-коричневыми полосами выделялись длинные, густые бакенбарды.

— Вперед! — весело воскликнул Септах Мелайн. — Великий Сти нас ждет!

Каждый мечтает хотя бы раз в жизни посетить Сти.

Отец возил туда Престимиона, когда тот был еще маленьким, — он брал с собой сына и во многие другие знаменитые города, — и Престимион, пораженный зрелищем могучих башен, растянувшихся на многие мили, поклялся вернуться сюда, когда станет старше, и все как следует рассмотреть. Но неожиданная смерть отца, когда Престимион был еще совсем юным, заставила его принять титул принца Малдемарского и взвалить на себя все связанные с этим обязанности, а вскоре после этого началось его продвижение вверх среди рыцарей Замка, и времени на развлекательные путешествия оставалось мало. Теперь, глядя на великолепие Сти глазами взрослого, он с удивлением осознал, что этот город так же поражает его воображение, как ив детстве.

Однако оказалось, что причал «Вильдивар» расположен не так близко к центру, как полагал Септах Мелайн. Башни в этой части города принадлежали промышленным предприятиям, и трудовой день уже заканчивался. Рабочие отправлялись в жилые кварталы на противоположном берегу и стекались к переправе, к паромам и маленьким пассажирским судам, заменяющим на этой грандиозной реке мосты. Скоро район, где они сошли на берег, совсем опустеет.

— Наймем лодочника, чтобы он отвез нас к следующему причалу, — решил Престимион, и они снова вернулись к реке.

У той части причала, где разрешалось швартоваться частным лодкам, стояло речное судно. Это был маленький, крепкий на вид кораблик, известный под названием «траппагазис». Такие суденышки строили из пропитанных жиром досок, скрепленных не гвоздями, а толстыми черными веревками из волокон геллума.

Его нос и корму украшали поблекшие фигуры, некогда изображавшие морских драконов. Капитаном судна — и, вероятнее всего, его строителем — был сонный, старый скандар, серо-голубая шерсть которого выцвела почти добела. Он развалился на корме, невозмутимо глядя вверх, на темнеющее небо, и обхватив своими четырьмя руками бочкообразное туловище. Похоже, он устроился подремать.

Гиялорис, свободно говорящий на скандарском диалекте, подошел к нему, чтобы договориться о найме.

После краткого и явно безуспешного спора он вернулся со странным выражением на лице.

— В чем дело, Гиялорис? — спросил Престимион. — Он не согласился?

— Он сказал мне, что в такое время дня неблагоразумно спускаться вниз по реке, так как в этот час лорд корональ Престимион на большой яхте обычно отправляется вверх по течению к своему дворцу.

— Ты говоришь, лорд корональ Престимион?

— Именно. Только что коронованный повелитель планеты, не кто иной, как лорд корональ Престимион.

Этот скандар сообщил мне, что он поселился недавно в Сти и каждый вечер совершает путешествие из дворца своего друга, графа Файзиоло, в свой собственный дворец. Он говорит, что, когда корональ в хорошем настроении, ему нравится бросать кошельки, набитые десятикроновыми монетами, лодочникам, которые попадаются ему на пути. Но если настроение у него неважное, он приказывает своему рулевому таранить и топить те лодки, которые чем-то ему не нравятся. Никто этому не препятствует, поскольку он все-таки корональ. Наш скандар предпочитает подождать, пока лорд Престимион проедет мимо, и только потом брать пассажиров. Из соображений безопасности, говорит он.

— Вот как! У лорда короналя Престимиона в Сти есть дворец? — озадаченно произнес Престимион. Все это было очень странно. — А я и понятия не имел! И он развлекается на закате тем, что топит встречные суда?

Мне кажется, нам следует побольше узнать об этом — Полностью с тобой согласен, — откликнулся Септах Мелайн.

На этот раз они все втроем спустились на пристань.

Гиялорис повторил свое предложение скандару, а когда тот в знак отказа поднял две верхние руки, Септах Мелайн вытащил свой бархатный кошелек и позволил ему рассмотреть блеск пятикроновых монет. Лодочник потрясение уставился на них.

— Какова твоя обычная палата за проезд до следующей пристани, приятель?

— Три с половиной кроны. Но…

Септах Мелайн протянул ему две сверкающих монеты.

— Вот десять крон. Втрое больше обычной платы.

Возможно, это тебя соблазнит?

Скандар угрюмо спросил:

— А если короналю вздумается потопить мой корабль? Как раз на прошлой неделе он потопил лодку Фридрага, а три недели назад — Режмегаса. Если потопит мою, чем я стану зарабатывать на жизнь? Я уже немолод, добрый господин, и мне не под силу строить новые лодки. Ваши десять крон не помогут, если я потеряю свое судно.